Вернуться на главную страницу

Оглавление

Предыдущая

Следующая

Рис. 8.4. Сперхеус в увелич. виде.

Рис. 8.5. Личинка и куколка. Настоящая вел. об. черточкой.

Рис. 8.6. Вертячка и ее личинка. Натур. величина об. черточкой сбоку.

Элитное такси, такси форум киев. | Остекление балконов и лоджий | Из ведущих мест и московской области, тротуарные плитки в московской. | грильято иркутск, talida ltd wave.

Рис. 8.1. Плавунец и его личинка.

Рис. 8.2. Челюсть личинки плавунца.

Рис. 8.3. Водолюб, его личинка и гнездо.

§ 8. Насекомые и их личинки

8.1. Водяные насекомые

Плавунец.— Dytiscus marginalis L. (рис. 8.1)

Один из самых крупных хищных водяных жуков. Он не только пожирает меньших из своих собратьев, но даже дерзко нападает и на саму рыбу.

Плавунец цвета грязно-зелено-черного с желто-оранжевой каймой по краям грудного щитка, верхней губы и надкрыльев. Последние различны: у самца гладкие, у самки морщинистые. Из шести ног четыре задние снабжены сильными мускулами и служат ему веслами, а две передние (у самцов) снабжены широкими пластинками с двумя присосками и придерживают добычу в то время, как этот кровопийца терзает ее своими страшными челюстями.

Тело плавунца плоское, лодковидное, прекрасно приспособленное к плаванию и преследованию добычи. Глаза довольно крупные, блестящие под водой, как серебро, и очень зоркие.

Держать плавунца в аквариуме с рыбами, равно как и вообще хищных насекомых, понятно, дело немыслимое, но чрезвычайно любопытно иметь его в отдельном аквариуме или даже просто в банке.

Взгляните, например, с какой жадностью бросается он на даваемые ему куски мяса и с каким остервенением пьет из него кровь! Если же при этом посажено жуков этих несколько вместе, то, увидев мясо, жадные хищники бросаются на него, как бульдоги, силятся вырвать каждый у своего противника, рвут, теребят его на клочья и приходят иногда в такое бешенство, что с яростью кидаются друг на друга и немилосердно растерзывают слабейших. Вообще плавунцы далеко не миролюбивы, в особенности когда дело идет о еде. У меня был даже случай, что самка пожрала своего дражайшего супруга. Как это случилось — наверно сказать не могу, так как само покушение произошло ночью, следовательно, в то время, когда я наблюдать не мог, но только на следующее утро из пары плавунцов в живых осталась одна самка, а вместо самца плавал близ поверхности один его обезглавленный и наполовину выпотрошенный труп.

Такой же смертный бой произошел у меня в другой раз между двумя самцами из-за обладания самкой. На этот раз я был несколько счастливее: я видел начало борьбы, которое состояло в том, что ни тот, ни другой не дозволял сопернику своему приблизиться к самке и при малейшем со стороны его поползновении к этому бросался на него с ожесточением и всячески старался схватить его за брюшко. Все стычки эти, однако, окончились при мне мирно, так что как произошел сам факт убийства: один ли победитель совладал со своим соперником, или помогла ему в этом деле, быть может, почувствовавшая к нему расположение самка — опять-таки осталось для меня неизвестным. Знаю только, что на другой день новобрачные с аппетитом завтракали останками своего прежнего товарища и, жадно впиваясь в его тело, заботились только о том, чтобы каждому из них как можно побольше досталось.

Еще любопытнее борьба плавунцов с улитками и другими видами хищных водяных насекомых.

Раз как-то летом вздумалось мне устроить аквариум из одних водяных насекомых и улиток — «болотный аквариум», как я прозвал его, и вот, набрав порядочное количество гладышей, ранатр, водяных скорпионов, клопов, личинок плавунцев, стрекоз, озерников, катушек, я поместил их всех в одной большой высокой банке и стал следить. И что же? Не прошло дня, как в аквариуме этом оказалось сильнейшее уменьшение жителей; произошла борьба за существование, и все мягкотелые насекомые исчезли, а остались невредимыми только те жуки, улитки и личинки, которых покровы представляли значительное сопротивление. Заинтересовавшись этой борьбой, я пополнил убыль и посадил туда, сверх всего, еще трех плавунцев. Но добавление этих трех хищников достаточно было, чтобы произвести в банке такую бойню, что к следующему же утру не осталось ничего, кроме нескольких вертячек, личинок плавунцев и улиток — остальные все были буквально перекрошены, и дно банки было усеяно как какое-нибудь поле сражения изуродованными телами, оторванными ногами, головами, обломками крыльев и усиков. Кроме того, и большая часть оставшихся в живых была также искалечена: у кого недоставало крыла, у кого ноги, у кого уса, а у некоторых ни того, ни другого.

Я продолжал наблюдать. На следующий день население еще убыло; съедено было еще несколько улиток, преимущественно из рода озерников и катушек, да две-три личинки плавунцев. Затем, мало-помалу таким образом уничтожено было почти все, и остались одни только лужанки да несколько за день перед тем пущенных в банку вертячек. Тут бойня, однако, как будто приостановилась и число обитателей аквариума в продолжение нескольких дней оставалось то же самое. Приостановилось же, вероятнее всего, потому, что плавунцы просто устали и чувствовали необходимость понабраться сил, чтобы вступить в борьбу с более искусным неприятелем (ибо предполагать, что они прекратили ее оттого, что насытились,— нельзя: они были сыты по горло уже после первого же дня и с тех пор продолжали уничтожать все живое ради только удовольствия убивать). Наконец, собравшись с силами, они снова принялись за нападения и прежде всего опять-таки на улиток. Но овладеть лужанками было не так-то легко, как другими: что ни лужанка, то целый день хлопот. Чуть улитка эта замечала приближение врага, как тотчас втягивалась в раковину и запирала ее своей крышечкой. Плавунцы заходили к ней и туда и сюда, и справа и слева, и потихоньку и скачком — все напрасно, пока, наконец, измучившись и проголодавшись, не додумались до следующей хитрости.

Уловив минуту, когда испуганная улитка скрывалась в свою раковину, один из плавунцов тихонько садился к ней на раковину и, притаившись, терпеливо ожидал момента, когда она из нее выползет. Сначала, не пришедшая еще в себя от страха, а, может быть, также чувствуя на себе непривычную для нее тяжесть, улитка раскрывала раковину немного и выпускала свою ногу лишь настолько, чтобы иметь возможность передвигаться; но так как при таком настороженном положении нападение обещало мало удачи, то плавунцу приходилось все-таки еще ждать. И вот по целым часам, крепко уцепившись за раковину, чтобы как-нибудь не упасть, ездил он на ней по аквариуму, выжидая минуты, когда лужанка, вполне ободрившись и уверившись в своей безопасности, не вылезет наконец совсем из раковины. Тогда моментально вонзал он ей в голову свои острые челюсти и старался настолько влезть в раковину, чтобы помешать ей закрыть ее. Тем временем другие плавунцы, увидев успех атаки, спешили к нему на помощь и все вместе, навалившись на несчастную жертву, начинали ее терзать. Утолив свой голод, они принимались за следующую. Если же атака почему-либо не удавалась (что случалось-таки частенько), то они, нисколько не теряя терпения, тотчас же принимались за вторую, третью и т.д., одним словом, до тех пор, пока улитка не становилась-таки их добычей. Иногда, впрочем, они делали некоторые изменения в атаке и вместо того, чтобы один ездил на улитке, а другие его поджидали, садились все сразу, каждый на отдельную улитку. Но и в этом случае удача была нисколько не вернее, так как хотя случай в атаке представлялся чаще, но зато справиться одному с улиткой было гораздо труднее, чем всем вместе.

В аквариуме плавунцы сидят большей частью на дне или же на ветках растений и всплывают на поверхность только для того, чтобы набраться воздуху. Чтобы сделать этот запас, плавунец, обыкновенно поднявшись на поверхность воды, выставляет из нее только заднюю часть своего тела и тотчас же близ концов элитр (надкрыльев) образует маленький, серебристый, величиной с чечевицу воздушный пузырек. С этим пузырьком опускается он на дно и может продышать им в спокойном состоянии более четверти часа, а когда ест или усиленно плавает — не более пяти или даже трех минут.

Воздух этот необходим для него не только для дыхания, но и для поднятия тела на поверхность, и если, напр., надавить ему слегка на крылья в то время, когда он находится на глубине воды, то воздух сейчас выйдет пузырьками на поверхность и плавунец, тело которого тяжелее воды, потеряв способность подняться, должен будет теперь задохнуться в воде, если только ему не удастся добраться как-нибудь иначе до поверхности. Этот же искусственно набираемый воздух дозволяет ему жить в самой испорченной, самой гнилой болотной воде, которую он покидает не раньше, как когда в ней не останется уже более ни единого живого существа, которым бы можно было поживиться.

Голод заставляет плавунца также вылетать из аквариума или банки, что бывает крайне неприятно для любителя, так как полеты эти очень печально отзываются на рыбах каждый раз, как он к ним как-нибудь случайно залетит. Вот почему банку с плавунцами лучше всего ставить в комнате подальше от аквариума с рыбами, и так как сверх того полеты эти совершаются преимущественно ночью, то надо прикрывать ее на это время крышкой из картона с дырочками или деревянным кружочком.

В неволе плавунцы живут иногда довольно долго. Бывали даже случаи, что самцы проживали по 3 года и более, но проживали только в том случае, если оставались безбрачными; все же, сажаемые в сосуд парами, жили обыкновенно одно лето, много год, в особенности самцы, которых почти всегда пожирают в горести их нежные супруги.

Плавунцы, как мы выше сказали, весьма прожорливы, но особенно их самки. Лучшей пищей для них служит зимой говядина, которую не следует бросать прямо на дно, так как, недоеденная, она быстро разлагается и заражает воду, а опускать на нитке, чтобы по прошествии нескольких часов ее можно было вынуть из сосуда. Летом же удобнее кормить водяными насекомыми, головастиками и т. п. Впившись в головастика, как пиявки, пара таких хищников уничтожает его в несколько минут. Не больше времени им нужно, чтобы разорвать в клочья и лягушку; и у одного знакомого мне любителя был случай, что они уничтожили лягушку в вершок величиной, пожрав до того, что остались от нее одни только косточки, не более как в какие-нибудь два часа. Что касается до рыбы, то, заметив ее, они бросаются на нее, как тигры, и покидают не ранее, как вырвав клок мяса.

Замечу кстати, что плавунцы едят довольно охотно также и мух; но, странное дело, почему-то, пожрав все тело, головы никогда не съедают. Опыт этот я производил не раз, и результат был всегда одинаковый.

Кормимые мясом постоянно одним и тем же лицом, плавунцы быстро приручаются и даже плавают в ожидании подачки вслед за его пальцами.

Считаю, однако, долгом добавить, что пойманные осенью плавунцы, особенно же крупные экземпляры, очень часто, в противоположность своему страшному весеннему и летнему аппетиту, совсем ничего не едят и только как бы с отвращением сосут немного кровь из даваемых им кусков сырого мяса. У этих экземпляров (особенно у самок) обыкновенно снизу и в задней части под брюшком находятся всегда какие-то белые наросты в виде больших лепешек. Наросты эти иногда отваливаются, и тогда начинают нарастать другие. Что это за белое масса — мне пока не удалось еще исследовать. Но, по всей вероятности, это какое-нибудь болезненное состояние, и в зависимости от них, как мне кажется, даже находится и непонятное уменьшение аппетита столь ненасытных хищников, как плавунцы.

Не менее интересна и личинка плавунца (рис. 8.1). Чтобы ближе проследить ее развитие, лучше всего посадить несколько плавунцов в аквариум, где над слоем камешков находится немного ила, а вместо грота — несколько кусков дерна. Весной на дно такого аквариума самка кладет довольно большое число желтых, продолговатых яиц приблизительно в 1 линию длины. Яйца эти лежат 12—14 дней до вылупления из них личинок. После этого срока в воде начинают кишеть маленькие червячки, которые через 4 или 5 дней уже достигают почти 3 линий длины и сбрасывают первую кожу. Спустя столько же дней они становятся уже вдвое больше, во второй раз меняют кожу и, наконец, продолжая развиваться все с той же быстротой, сбрасывают кожу в третий раз. Такая личинка так же жадна, как и совершенное насекомое, и с такой же алчностью, как и последнее, пьет кровь попадающихся ей на зубок червей, моллюсков и даже маленьких рыбок.

Она имеет вид буроватой гусеницы, тело которой покрыто твердой роговой оболочкой, и состоит из нескольких четкообразных колец. Голова ее толстая, круглая, вооружена парой громадных клещеобразных челюстей, на внутренней стороне которых находится отверстие, с помощью которого личинка, вонзив свои страшные челюсти в избранную ею жертву, сосет из нее кровь.

«Раскрыв челюсти,— говорит Шмит,— она спокойно ждет, пока несчастная личинка комара, или поденки, или другого какого-нибудь насекомого — а в ее опасном соседстве живет много мелких тварей, с виду очень похожих на нее — не подойдет поближе. Тут, выбрав удобную минуту, она змееобразными движениями бросается на свою жертву, хватает ее и с теми же извивами, усердно работая ногами, опускается на дно, садится на водяное растение и высасывает добычу».

Особенно интересен способ переваривания пищи этой личинкой, которую она переваривает не в желудке, а в челюстях.

Наблюдая за тем, как личинка ест, вы увидите, что рта у нее нет, а есть только две полых крючкообразных челюсти (рис. 8.2), которые она вонзает в тело своей жертвы. Вонзая, крючки эти выпускают из себя особого рода жидкость, которая настолько размягчает укушенное место жертвы, что превращает его в жидкую кашицу.

Чтобы хорошенько это рассмотреть, надо вооружиться микроскопом.

Тогда вы увидите, как эта выпущенная из челюстей личинки в тело жертвы жидкость, наполнив ее тело, быстро все в нем растворяет, увидите, как все ткани, как все жиры, что особенно заметно по их цвету, мало-помалу начнут исчезать и затем уноситься в челюсти личинки, а оттуда в ее пищеварительный канал.

Когда таким образом все растворенное в кашицу тело будет высосано, то пускается новая порция жидкости, которая опять превращает в кашицу новую порцию тела. И так до тех пор, пока все тело жертвы не будет разжижено и всосано личинкой. Тогда от тела жертвы остается только пустая оболочка, все же мягкое будет всосано.

Обладая, однако, таким легким способом питания, личинки легко могли бы объесться, а потому заботливая мать природа снабдила крючковатые челюсти личинки при их основании небольшим отверстием, через которое может выходить излишек пищи.

Пока личинки сосут и держат, следовательно, эти челюсти в сжатом положении, отверстия эти прикрыты, но как только они настолько насосались, что не в состоянии вместить притекающую пищу, то челюсти расходятся, отверстия раскрываются и излишек вытекает сам собой наружу.

По дальнейшим наблюдениям, произведенным за последнее время, выпускаемая личинкой жидкость при растворяющем своем свойстве обладает еще и парализующей жертву силой, вследствие чего пораженная ею жертва моментально как бы каменеет.

Переменив три раза кожу, личинка плавунца покидает воду и, выкопав в сырой земле берега с помощью своих челюстей круглую яму, превращается в ней через 2 недели в грязно-белую куколку, сквозь покровы которой можно уже различить общую форму тела и конечности будущего насекомого. Летом обыкновенно оболочка эта лопается после трехнедельного срока, и молодой жук выкарабкивается наружу; при этом если личинка окуклилась осенью, то она в этом состоянии проводит зиму, а если летом, то жук вылезает наружу через 3 недели. Проходит, однако, еще много времени, прежде чем новорожденный сделается совершенно подобным своим родителям. Прежде всего развиваются у него свернутые, чрезвычайно нежные крылья и надкрылья, после чего хотя насекомое и получает свою естественную форму, но остается еще с чрезвычайно мягкими, желтовато-белого цвета покровами. В этом состоянии ему в воде еще нечего делать, а потому он остается в своей влажной колыбели, отвердевая и становясь темнее с каждым днем. Наконец, выходит наружу и переселяется на житье в воду, в родное болото, которое покидает уже не иначе, как почувствовав недостаток в пище.

Интересное описание жизни этой личинки в аквариуме находим мы у Макса Круеля.

«Быстро рыщет,—рассказывает он,— личинка плавунца среди гущи водяных растений и зорко высматривает добычу своими жадными глазами, которых у нее с каждой стороны головы по шести. Не найдя ничего в одном углу, она плывет в другой и, обыскав всю растительность, выплывает наконец на открытое место, где наблюдателю представляется возможность проследить приемы ее плавания. Она плавает легко, гребя по воде своими усаженными ресничками лапами и изогнув конец брюшка, которое, будучи разделено на две, также усаженные ресничками, лопасти, служит для нее рулем.

Отыскивая пищу, личинка вращает во все стороны голову и то и дело движет своими острыми челюстями. Горе тому головастику или тритону, который попадается ей на пути и не успевает ускользнуть от ее преследования. Мученическая смерть ожидает его за его неосторожность и простодушие. Неожиданно схватывает палач этот свою жертву за хвост или за голову и, запустив глубоко челюсти, высасывает свою корчащуюся от жестоких страданий жертву, нисколько не обращая внимания на все ее старания освободиться».

С небольшой добычей личинка уплывает в гущу растений, где, уцепившись за лист острыми крючочками своих 4-х задних ног, свешивает голову вниз и, придерживая передними лапами добычу, высасывает ее до того, что от нее остается одна только оболочка. Если же ей попадется животное с твердым кожистым покровом, представляющим значительное препятствие при высасывании, то рвет и теребит его до тех пор, пока все-таки не одолеет.

Свою трапезу личинка совершает близ поверхности, так что находящийся близ конца тела раздвоенный хвост приподнимается над водой, чтобы, как мне казалось, вдыхать и выдыхать с помощью его атмосферный воздух, чему подтверждением служит отчасти также маленький пузырек, который появляется тут у личинки каждый раз, как она глубоко погружается на дно. На поверхности же отдыхает личинка и после трапезы.

Большие животные при нападении на них этой личинки часто храбро отбиваются, но, будучи чрезвычайно выносливой и терпеливой, она тем не менее выходит победительницей, вырвав хотя бы тот клок мяса, в который вцепилась, и высасывает его себе на свободе. Даже сам аксолот и тот не защищен от ее нападений. Страсть к убийству этого маленького чудовища доходит до того, что оно не щадит даже и себе подобных. В случае поединка двух личинок остается победительницей та, которой первой удастся вцепиться в голову своей противнице. Побежденная убивается и высасывается.

Что касается до превращения личинки, то окукливались у меня только те, которые были пойманы осенью, в августе; взятые же весной, обыкновенно, не дожив до этого времени, убивали друг друга.

Окукливание происходило обычно так. Выйдя из воды, личинка начинала проворно ползать вокруг места, где ей удобно окукливаться. Таким местом бывает обыкновенно норка, которую она выкапывает под землей. Но в подготовленном для нее ящике с землей и стеклянными стенками ее можно заставить копать там, где угодно, сделав углубление палочкой. Сделав такую ямку близ стекла, можно иметь возможность наблюдать весь процесс окукливания.

Достать плавунцов и их личинок можно почти во всех болотах, тенистых прудах и даже болотистых лужах, но ловить их надо крайне осторожно, чтобы они как-нибудь не укусили, так как челюсти их так сильны, что легко прокусывают тело до крови. Особенно же опасны личинки, так как они с таким остервенением впиваются, что скорее дозволят себя разорвать на части, нежели выпустят добычу. Один любитель рассказывал мне, что одна такая личинка так сильно впилась ему в руку, что кровь брызнула струей, а когда он хотел сиять ее, то она даже оставила в руке впившиеся в нее свои оторванные от остального тела челюсти.

Плавунцов я ловлю обыкновенно сеточкой, сплетенной из тонких веревочек, на манер филе, но только очень мелкой, одним словом, вроде той, какую продают в магазинах для вылавливания рыб из аквариума.

Под Москвой плавунцы встречаются в прудах Петровского парка, Зыкова, в Троицком, Михалковском болотах и многих других; но их можно также и купить в магазинах. Продают их, смотря по временам года, по 10—20 коп. за штуку. Зимой их, конечно, достать труднее, а потому нужно запасаться осенью или весной.

В заключение заметим, что плавунец, как было неоднократно наблюдаемо, крайне чувствителен к переменам атмосферы и, держась, смотря по состоянию неба, в воде на различной высоте, может служить прекрасным барометром. Так, в хорошую погоду держится близ поверхности, в серые дни — на середине, а в дождливую — всегда на дне в тине или прячется под водяные растения.

Водолюб.— Hydrophilus piceus L. (рис. 8.3)

Самый большой из европейских водяных жуков. Жук этот годен так же, как и плавунец, только для отдельных аквариумов, так как если и не ест рыб, как последний, то с неменьшей жадностью пожирает находящиеся в воде аквариума растения, особенно же мелколистные, вроде Myriophyllum, Elodea, Heteranthera, Cabomba и т.д. Впрочем, он так интересен своими нравами, что вполне заслуживает отдельного помещения.

Посадив его в такой аквариум без растений, за ним следует только наблюдать, как бы он не улетел, а так как улетает он преимущественно для отыскания пищи и так как вообще надо же ему что-нибудь есть, то следует давать ему время от времени листок-два валлиснерии, до которой он большой охотник, или, что еще лучше, листья капусты, салата (латука), но только чтобы они некоторое время пролежали в воде и начали загнивать.

Кроме того, он любит также очень белый хлеб и ест с большим удовольствием бросаемые перед ним крошки хлеба. При этом, однако, нужно заметить, что он не отличается особенно тонким чутьем к пище, так что хлеб этот лучше не бросать на дно, а подавать ему на тоненьком прутике или палочке. Вцепившись в него, он медленно его ест и если утомится, то поднимается вместе с ним к поверхности и тут уже его доканчивает.

Кормление это хлебом особенно хорошо в том отношении, что, насытившись им, водолюб уже меньше трогает растения.

Помещенный в аквариум, водолюб большей частью держится на растениях или гроте, где любит ползать, укрываясь в темные уголки, и ест покрывающие его водоросли. По дну же ползает, лишь когда ищет пищу, причем перебирает песчинку за песчинкой, пробуя и как бы пережевывая каждую.

Полеты свои водолюб совершает как днем, так и ночью, но особенно любит летать в лунные ночи, а потому аквариум, где он находится, лучше всего держать покрытым кисеей, марлей или вообще какой-нибудь легко пропускающей воздух материей. Летая, он производит громкое жужжанье и, отыскивая всюду воду, носится по всем комнатам, так что, залетев ночью в спальню, может даже напугать. Чутье водолюба к воде до того развито, что достаточно небольшой баночки с водой, чтобы он нашел ее, несмотря на всю темноту ночи. Ставя на окнах стаканы с водой, я неоднократно находил в них водолюбов, вылетевших накануне из аквариума, а иногда даже и таких, которые пропадали в продолжение многих дней и нигде, несмотря на самые тщательные поиски, не могли быть найдены.

Цвет водолюба бурый, блестящий или грязно-черно-оливковый. Грудь и четыре задние ноги покрыты рыжими шелковистыми волосами. Тело овальное, плоское, как и у плавунцов. Задние ноги тонкие, длинные, вооружены чрезвычайно острыми шипиками, которые при одном к ним прикосновении ранят кожу чуть не до крови; но еще острее шип, находящийся на груди, так что брать в руки это насекомое надо крайне осторожно.

Плавают водолюбы хуже плавунцов, так как ноги их, более длинные и менее широкие, чем у последних, движутся не равномерно и одновременно, как весла, а в беспорядке, одна за другой. Вследствие этого, водолюбы хотя и защищены своими твердыми покровами, как кольчугой, однако часто становятся добычей плавунцов, которые, настигая их во время плавания, протыкают своими челюстями единственное уязвимое их место, их ахиллесову пяту — шею и поражают насмерть.

Водолюб, как и плавунец, не может жить без атмосферного воздуха, но собирает его не оконечностью брюшка, как плавунец, а своими усиками. Усики эти у него коленчатые, с члениками в форме сплющенных стаканчиков, прилегающих чрезвычайно плотно к телу и снабженных изнутри желобком, в котором скопляется воздух в то время, как усики выставлены наружу. Продержав несколько мгновений вне воды, он приближает их к телу и как бы вытирает об него. Воздух, находящийся на них, скользит по телу и пристает к покрывающему его шелковистому мягкому пушку, так что все тело его в несколько минут покрывается бесчисленным множеством мелких, похожих на бисер или на блестящие ртутные капельки, пузырьков воздуха, что придает ему крайне причудливый, красивый вид. Запасшись этим способом воздухом, водолюб опускается вглубь и сидит или плавает там до тех пор, пока не истощится весь его запас, а потом или поднимается на поверхность воды и лежит там неподвижно на листьях растений, или же снова принимается за накапливание воздуха.

Уступая плавунцу в силе и мужестве, водолюб превосходит его в смышлености, что особенно сказывается в заботах при кладке яиц и построении для них гнезда. Ибо в то время как плавунец, нисколько не заботясь о своем потомстве, кладет яйца где попало, предоставляя дальнейшее попечение о них матери-природе, самки водолюбов, прежде чем снести их, ткут для их помещения особого рода шелковистый кокон-гнездо (рис. 8.3).

Чтобы насладиться этим любопытным зрелищем, любителю нет надобности прибегать к какого-либо рода ухищрениям. Стоит только взять банку и, засадив ее предварительно каким-нибудь широколистным водяным растением, ну хоть горошицей (Potamogeton), или просто набросав даже нарванных листьев, пустить в нее одну или две самки. (Лучше всего пускать их для этих наблюдений около начала или середины июня.) Не пройдет и нескольких дней, как та или другая начнет плести гнездо. Для этого она прежде всего отыскивает широкий плотный листик (большею частью уже оторванный) и, обратившись к нижней стороне его задом, прикрепляет с помощью особого, находящегося на брюшке, прядильного аппарата несколько тягучих серебристых нитей. Затем переплетает эти нити между собой и делает из них нечто вроде мешочка, формой которому служит оконечность ее брюшка. Доделав мешочек до половины, она изменяет положение тела — свешивается головой вниз и, не вынимая брюшка из мешочка, начинает покрывать слоями нитей изнутри, чтобы сделать как можно толще его стенки, и покрывает его в заключение густым слоем выделяемой ею липкой жидкости, делающей мешок этот непромокаемым.

Окончив гнездышко, имеющее теперь вид небольшой сливы с отрезанной верхушкой, самка кладет в него от 40 до 50 белых продолговатых яичек. Яички эти она располагает рядами, в форме сплошного полукруга, и заливает все особого рода цементом, превращающимся по высыхании в ватообразную массу. Затем достраивает недостающую верхушку (верхушку эту она делает из менее плотного и легко пропускающего воздух вещества) и заканчивает ее ярко-желтым, в виде рога, стебельком.

Этот последний служит как бы вентилятором для доставления воздуха, облегчения плавания и поддержания яиц в сухом состоянии. Если его уничтожить, то кокон потонет и личинки не разовьются. Вся эта работа длится не более 3 или 4 часов.

Прикрепив таким образом колыбель детей своих к листу, самка таскает ее за собой до тех пор, пока не отыщет тихого, удобного местечка, а затем пускает ее по волнам и предоставляет дальнейшую заботу о своем потомстве природе. Твердый, загнутый рог, которым оканчивается эта колыбель, дает ей возможность цепляться за плавающие тела, которые ей попадаются навстречу, и таким образом охраняет малюток, которых иначе сильные ветры могли бы прибить к негостеприимным берегам. Проходит дней 12—15, и личинки (рис. 8.3) выходят из яичек, колыбельки, однако, еще не покидают, а растут, питаясь в ней ее содержимым. Этим объясняется и необычайно крупная их величина по отношению к яйцу, из которого они выходят.

В продолжение первых дней личинки, по-видимому, питаются загнившими растениями, но затем, переменив кожу, становятся столь хищными, что Реомюр называет их червями-убийцами. Выйдя из кокона, быстрые, длинноногие, они поспешно ползают по растениям и пожирают с таким обжорством представляющих для них лучший корм улиток и так усердно работают своими челюстями, что месяца через полтора достигают полуторавершкового роста. Цвет их темно-коричневый. Они могут удлинять и укорачивать тело по произволу. Голова их, широкая и рогатая, вооружена парой челюстей, которые, однако, не имеют, как челюсти плавунцов, отверстий.

Личинка эта, по достижении крупного роста, питается озерни-ами, физами и вообще моллюсками с тонкой спиральной раковиной, плавающими на поверхности воды. Схватив улитку снизу, личинка закидывает голову назад и, вытащив оттуда моллюска, пожирает его. Крайне интересен способ защиты этой личинки. Если схватить ее, она тотчас же делается мягкой, безжизненной, как бы мертвой, а если же и эта хитрость не удается, то сжимает желудок и выбрасывает из себя черную вонючую жидкость, которая, окружив ее облаком мути, дает ей возможность укрыться от врага.

В состоянии личинки водолюб остается около 3 месяцев, по прошествии которых личинка выходит из воды и выкапывает глубокую, вроде пещерки, яму. Внутренние стенки этой ямки она тщательно сглаживает. Здесь превращается она в беловатую куколку, края грудного щитка которой снабжены тремя остриями, препятствующими ей прикасаться головой до кокона. В таком положении куколка остается с месяц. Затем кожа у нее на спине трескается и из нее вылезает жук, покровы которого, однако, еще очень мягки и бесцветны. Он осторожно раскрывает свои крылья, потихоньку пробует ими двигать, вытягивает лапки, пошевеливает усиками. Наконец, мало-помалу все отвердевает, цвет, сначала беловатый, принимает свою натуральную окраску и дней через 12, которые он проводит в подземелье, вылетает оттуда и переселяется в ближайшую лужу.

Водожук.— Hydrophilus caraboides L.

Тело выпуклое, яйцеобразное. Ступни задних ног не имеют вида весел и покрыты слабо волосками. Окраска цвета воронова крыла.

Самка также кладет яйца в кокон, но при постройке его ей помогает и самец. Посадив себе супруга на спину, плавает она, отыскивая тоненький листочек лягушника, а в аквариуме и валлиснерии, и если вместо листа находит подходящий клочок бумаги, то пускает в дело и его. Плавая на спине, схватывает она передними лапками края листка и складывает их вдоль живота, образуя над средними ногами, на которые упирается лист, выпуклость. Затем быстро перевертывается, так что выпуклость приходится на спине сидящего на ней самца, и начинает заплетать паутиной заднюю часть листа, образуя таким образом дно кокона. В дальнейшем работа ее вполне походит на работу водолюба, и часа через 4 получается овальный кокон, снабженный, как и кокон этого последнего, рогом.

Рог этот, по-видимому, представляет собой также воздушную трубу, снабжающую воздухом внутренность кокона. Интересно, что как бы вы ни бросали этот кокон в воду, он почти всегда повертывается рогом кверху. Таких коконов эти жуки делают по два и по три.

Вышедшие через 2 недели из яичек личинки имеют очень странный, как бы мохнатый вид, ибо каждое кольцо их снабжено с каждого бока по перистому придатку, а заднее имеет два роговых крючка. Личинки эти чрезвычайно прожорливы, и если их мало кормить, то сильнейшие пожирают слабейших. Лучшей пищей им служит вначале тля и водяные насекомые, а затем — мелкие черви и головастики.

Пищу свою личинки едят на поверхности воды, поднявшись на какое-нибудь касающееся поверхности водяное растение, смешивают ее со слюной и делают род катышка, жидкость из которого высасывают.

Если в это время воспрепятствовать личинке подняться на поверхность воды, то она будет плавать со своей добычей в челюстях по целым часам, пока не доберется до поверхности. Совсем иначе она ест земляных червей, которых не в состоянии поднять так высоко. Тут она нападает на них, запасаясь воздухом на поверхности. Чтобы одолеть червя, особенно если это более крупный, сильно извивающийся экземпляр, ей приходится много потрудиться, двигаясь от хвостового его конца к голове и опутывая его выделяемой ею паутиной.

Выросши, личинки эти покидают воду, забираются в дерн и, устроив там себе норку, окукливаются. В форме куколки остаются лишь несколько недель, а затем вылетают и переселяются опять в воду. Чтобы наблюдать окукливание и превращение этого жука, лучше всего устраивать аквариум так, как для плавунца.

Вопреки всеобщему мнению жук этот растений вовсе не ест, а питается только животными, и притом только такими, которые от чего-нибудь ослабли, утомились и потому передвигаться быстро не могут. По этой причине водяные блохи (дафнии) пищей ему служить не могут: он не в состоянии их поймать. Лучший для него корм — земляные черви, которых он ест с большим удовольствием и быстро. Из личинок особенно он любит личинок малярийного комара и потому является ниспосланным нам природой благодетелем.

Любит солнечное местоположение и обыкновенно на солнечной стороне строит и свой кокон. Добавим, что, плетя его, он выпускает из задней части какую-то беловатую клейкую массу. Масса эта, видимо, содействует скреплению нитей кокона.

Сперхеус.— Spercheus emarginatus Fabr. (рис. 8.4)

Очень хорошенький, крошечный, часто попадающийся в болотных местностях жучок.

Величина его немного более половины сантиметра (на рисунке он увеличен раза в три). Тело выпуклое, блестящее, буро-желтого цвета. Верхняя челюсть короткая, роговая, сильно загнутая, с двузубчатым заострением. Надкрылья, с немного выпуклыми продольными ребрами, покрыты черными пятнами.

Самка, как и самки двух предыдущих жуков, сплетает для своего потомства кокон, но не пускает его плавать по воде на волю судьбы, а прикрепляет его к себе, к задним ногам, и таскает за собой до тех пор, пока из него не выведутся личинки. Вся ткань кокона походит на войлок и только задняя часть его состоит из нежных волокон. В кокон этот она кладет около 50 светло-желтых овальных яиц. По прошествии 9 или 10 дней самка прицепляется задней частью к листьям водяных растений, и молодые личинки начинают выползать из кокона. Часа через два-три кокон оказывается пустым и самка его отрывает. Освободившись от этой ноши, она чувствует себя весьма облегченной и весело плавает по аквариуму. Но недолго длится ее свобода. Пять-шесть часов спустя, редко на следующий день, она приступает к постройке нового кокона и повторяет такую работу три-четыре раза в лето — словом, пока не выведет личинок 400.

Выведшиеся личинки (рис. 8.5) имеют всего около 11/2 миллиметра, грязно-бурый цвет и шесть коротких, но сильных лапок. Почти каждое кольцо тела имеет так же, как у предыдущих, по пучку волос с каждой стороны, но сама форма тела кзаду раздута и яйцеобразна.

Личинки эти крайне трусливы. Они не могут правильно плавать, но, свесив живот вниз, лишь как бы ползают по водной поверхности или по водным растениям. Требуя много воздуха для дыхания, они то и дело выставляют заднюю часть тела из воды и так сильно в себя вдыхают воздух, что становятся вдвое толще. Лучшей нищей им служат мелкие водяные насекомые, а особенно личинки комара, которых они высасывают и рвут на части.

Переменив три раза кожу, они дней через 12—15 выходят из воды и отыскивают себе на земле, под опавшими листьями или гниющими частями растений, местечки, где бы превратиться в куколку. Наконец, скатав из земли полукруглый ком, они в нем окукливаются и через 5—6 дней вылетают из него уже в виде жука.

Жук этот обладает оригинальной способностью издавать пронзительные звуки. Аппарат, при помощи которого он их производит, помещается на боковом краю первого сегмента брюшка. Звуки эти он издает только в брачную пору, так что они служат как бы призывом для самки.

Попав раз в аквариум, обыкновенно с водяными растениями, взятыми из прудов и болот, жучок этот проводит прекрасно целую зиму, питаясь частью водорослями, а частью мелкими ракообразными. Рыбы его никогда не трогают, и он преспокойно плавает себе по аквариуму, переселяясь с одного растения на другое, причем в пасмурную погоду сидит где-нибудь под листком почти неподвижно. У меня такие жучки проживали прекрасно в аквариуме не только всю зиму, но даже нередко и следующее лето.

Вертячка.— Gyrinus natator Pz. (рис. 8.6)

Один из самых проворных и увертливых водяных жучков. Отличается чрезвычайно большой остротой зрения, так как у него каждый из глаз разделен поперечной бороздкой пополам, так что из двух получаются как бы четыре глаза, из которых одна пара обозревает небо и все движущееся в воздухе, а другая — воду и все в ней живущее.

Кроме того, он является среди жуков наиболее совершенным пловцом, так как членики второй и третьей пары ног так сплющены и расширены, что представляют собой род пластинок. Благодаря этому их гребная поверхность сообщает ударам этих лапок гораздо большую силу и дает телу гораздо больший толчок.

Описывая бесконечные зигзаги, носятся вертячки стаями по поверхности и, покрытые воздушной оболочкой, блестят на солнце, как мириады рассыпанных ртутных капелек или искр. При этом быстрота их движения так велика, что нет почти никакой возможности их поймать. Бывают минуты, что они находятся даже без движения, так что так и кажется: чего бы легче схватить их. Но попробуйте только привести это в исполнение! Едва вы только дотронетесь, едва вы задумаете дотронуться до них, как они рванутся с быстротой стрелы и в то же мгновение исчезнут в глубине. Движения их чрезвычайно изящны; если плывет одна вертячка, то вода под ней совершенно неподвижна; только там, где соберется их несколько, образуются волны.

Так проводят, однако, время вертячки только в солнечный день или в теплый, душный день без солнца. В пасмурную погоду нельзя видеть и следов их. В такую погоду они сидят, забившись между листьями растений. Если какая-нибудь из них нырнет, то уносит с собой на конце тела водяные пузырьки в виде жемчужинок. Вертячки могут также летать и отделять, подобно плавунцам, молочную жидкость, когда их берут в руки.

Маленькие жучки эти большие хищники и преследуют без разбора как водящихся вместе с ними других, более мелких, чем они, водяных насекомых и мягкотелых личинок (особенно личинок комаров), так и случайно попадающих в воду воздушных мошек. Обхватив жертву своими длинными передними лапками, они пожирают ее на пути, гребя усердно двумя задними парами, которые, хотя и короткие, но широкие, представляют собой прекрасные весла.

Сами же они редко становятся добычей, так как, обладая прекрасным зрением, погружаются в воду при виде малейшей опасности. Затем, схваченные даже, заставляют бросить себя, испуская из тела молочную вонючую жидкость, и, попав на сушу, не всегда погибают, но делают скачки и, поднявшись на воздух, стараются взлететь и добраться до воды.

Замечательно, что, помещенные в аквариуме, они почти никогда не покидают воды и только на ночь выбираются на сухие места (напр., на грот) недалеко от поверхности воды, чтобы, однако, снова погрузиться туда с рассветом.

Кружатся они здесь на поверхности почти всегда определенное время, напр., минуты 2—5, после чего погружаются в воду и, проплавав там немного, опять появляются над водой. По всей вероятности, они делают это для того, чтобы увлажнить свои покровы. Продолжительность такого кружения на воде для всякого жука, как мне приходилось замечать, хотя и не одинакова, но представляет собой величину постоянную, т.е. тот жук, который кружится 3 минуты, а затем погружается в воду, будет так кружиться уже все время.

История развития этого насекомого еще крайне мало исследована. Известно только, что самка несет около сотни желтовато-белых яичек, которые располагает в пять рядов под листьями водяных растений; что личинка его, похожая на сколопендру, выходит из яичек через 8—21 день; что она живет в воде, поедает других насекомых и окукливается на суше в овальном, заостренном с обеих сторон, как бы сделанном из серой бумажной массы коконе, который образуется выделяемым из тела личинки веществом и укрепляется на вершине листка; что длинная личинка эта отличается четырехчлениковыми усиками на прямоугольной голове, сосущими верхними челюстями и состоит из 12 колец, из которых три передних несут ноги, а следующие имеют с каждой стороны по острому придатку, покрытому ресничками. Придатки эти, по всей вероятности, заменяют собой жабры.

Немецкие любители считают этих жучков очень полезными для разгона оседающей часто на поверхности воды аквариума пыли.

Hosted by uCoz